Этот эпиграф, отражающий бессмертный оптимизм латиноамериканцев, я взял из знаменитой песни королевы сальсы Селии Крус. Ее слова постоянно крутились в голове две с лишком недели, которые поделил между загадочным и трагически памятным из школьных политинформаций о Луисе Корвалан Чили и уже несколько менее загадочной родиной танго, где бывал раньше, но очень хотелось еще. Все время в обеих странах я абсолютно непреднамеренно попадал с фестиваля на фестиваль и понял, что простая философия покойной Крус является девизом даже этих наиболее «европейских» представителей Южной Америки. Нужно сказать, что время выдалось оптимальное. Заканчивались последние дни лета (а лето там, конечно же, заканчивается в феврале) и приближался бархатный сезон — время сбора урожая винограда и производства нового вина во всемирно известных чилийских и аргентинских центрах виноделия. Культура вина здесь столь важна, что к этому событию организовывают уличные торжества под названием Вендимия. На Вендимию я попал в чилийском городе Ля Серена, а потом застал ее и в аргентинской Мендосе. В тихоокеанскую курортную Винья дель Мар я прибыл аккурат на одноименный поп-фестиваль, а в Буэнос-Айрес — точнехонько в первый день Недели танго. Прибавьте сюда еще трансляцию карнавала из Рио на телевидении и разговор с его очевидцем в Буэнос-Айресе… Вот, что называется, повезло… А может, и нет, может, они все время что-то празднуют? Ведь «зачем плакать? Жизнь — это карнавал, и лучше жить с песней…»
Червону руту не ищи в Аргентине
Но обо всем по порядку. Я приехал в Аргентину уже в третий раз. Сызмала мечтал об этой стране как о чем-то недосягаемом и романтическом. В те времена, когда из Советского Союза за границу (почти исключительно заграницу социалистическую) ездили избранные единицы (да и то в группах, и только если в райкоме партии могли ответить на вопрос, кто такой Банисадр, Корвалан и Освальдо Дортикос), Аргентина представлялась какой-то иной планетой, вроде бы существующей, но чтобы там высадиться, нужно быть членом отряда космонавтов (или астронавтов) или ведущим Клуба кинопутешественников Юрием Сенкевичем. Ее неясные очертания возникали из деталей, на которые обращал внимание с детства, но как-то непреднамеренно и неосознанно. То любимый книжный герой станцует «танго криминаль» с папкой документов на гражданина Корейко, то вынырнет что-то где-то об аргентинце Че Геваре (правда, нечасто, - очень уж распатлан был, как на вкусы ЦК КПСС). А еще запомнился советский фильм то ли о коммунистах, то ли о террористах, под названием «Это сладкое слово «Свобода», в котором Родион Нахапетов и несколько литовцев играли аргентинцев, роющих тоннель куда-то. Потом, кажется, все хорошие погибают, а я еще думал, что ж там происходит в этой Аргентине? А потом в 1978 году у нас на телевидении показали почти в полном объеме чемпионат мира по футболу в Аргентине. Это был шок, еще больше увеличивший прежний романтический ореол! Какими элегантными и модными мне, школьнику, от которого требовалась офицерская «скоба» на ненавистных уроках начальной военной подготовки, тогда показались шевелюры и игра чемпионов мира Кемпеса, Пассареллы, Люке и Виши, как замечательно для привыкшего к вялому скандированию болельщиков а-ля «Ма-ла-цы!» на киевском Республиканском неистовствовала аргентинская публика на стадионе «Ривер Плейт»! (Мало кто в Украине знал о кровавой аргентинской хунте того времени, при которой сторонники левой идеи исчезали без следа — многих сбрасывали в море с вертолетов. Хунта же воспользовалась чемпионатом для усиления своего авторитета).
А потом, уже во времена кончины коммунизма, я познакомился с настоящей живой аргентинкой, да еще какой! В 1989 году матвиенковский украинский комсомол, как и все тогда, перестраивался. Под его предводительством был организован в Черновцах первый фестиваль украинской песни «Червона рута», на который приехали совсем не те, кто пел приемлемые при коммунистах «Ой, поїхав за снопами», а наоборот, были там и «пЁдпЁльник КЁндрат», и всяческие «наркомани на городЁ», и «ганьба!». Да чего там только не было! Привлекли и иностранцев, каким-то до сих пор не известным мне образом умудрившись «выписать» в Черновцы 17-летнюю аргентинку украинского происхождения Клаудию Элису Полотнянку. Я тогда тоже туда попал для участия в литературном вечере как альтернативный писатель из Киева. Может, кто-то в Украине помнит, как в последний день на переполненном черновицком стадионе Клаудиа заворожила всех своим волшебным исполнением «Червоної рути»? Тот ее образ — по сей день у меня перед глазами… Уже не припомню, как нас познакомили. Знаю только, что меня сразу сразило наповал. Девушка чувствовала себя не очень уверенно в такой незнакомой далекой стране. Мы разговаривали обо всем — ее интересовала Украина , но мне больше хотелось расспрашивать об Аргентине. Она рассказывала, как ее все умиляет у нас, в стране ее предков, как волнуется, выступая перед непривычно большими и признательными аудиториями, каковы впечатления от встречи с никогда ранее не виденными украинскими родственниками… Я же «возводил клевету» на Страну Советов, Горбачева со Щербицким и КПСС, но в то же время не мог поверить, что в Буэнос-Айресе был украинский клуб, носящий имя Горького. И еще меньше верил, что вот здесь со мной — живая аргентинка, да еще такая красавица, такая певица…
И вот 15 лет спустя я уже в третий раз в Буэнос-Айресе. Один раз, вскоре после фестиваля (тогда еще не знал испанский), пытался звонить и попал на кого-то испаноязычного, один раз написал письмо, один раз написал стихотворение. Где-то года два назад случайно слышал Клаудию на международном радио «Украина». Потом еще прочитал в аргентинской газете «Клярин», что она пела своим «бархатным голосом» как гостья на концертах звезды аргентинской музыки (тоже украинца по происхождению) Чанго Спасюка. Очень хотел встретиться снова. Даже нашел ее фамилию в телефонной книге Буэнос-Айреса… В конце концов решил не звонить: пусть все так и останется как ностальгия по чему-то неясному, неизвестному и утраченному, как воспоминание о том невероятном времени. Ведь Аргентина теперь уже стала для меня конкретной страной, которую трогал, нюхал, ел и пил. Там у меня полно реальных сегодняшних друзей.
В Париже (южно-американском) — танго
Буэнос-Айрес называют южно-американским Парижем, и вполне справедливо. Город действительно очень напоминает Париж архитектурно, только он — такой себе больший Париж , с более высокими домами и значительно более широкой рекой. Здесь и впечатляющие зеленые проспекты, и бульвары, ухоженные парки, изысканная культура ресторанов и баров, разнообразие культурной жизни (во время моего пребывания там была крупнейшая за пределами Европы выставка Сальвадора Дали) и вообще эдакая богемная атмосфера с местным Монмартром — центром артистической жизни — участком Сан-Тельмо. Особый шарм городу придает стиль жизни портеньёс (так называются по-испански его жители) с их обычаем поздно ночью встречаться с друзьями в кафе и барах, и развлекаться до утра. Культура же танго, которое сейчас вновь стало модным в европейских столицах, привлекает сотни иностранцев к буэнос-айресским салонам этого танца, а также его более быстрой и более «свободной» разновидности — милонги. Многие приезжают на несколько недель, но, погрузившись в эту жизнь, остаются на года.
Популярности Аргентины среди иностранцев способствует нынешняя экономическая ситуация. Во время недавнего кризиса аргентинское песо девальвировало в три раза, что сделало страну очень дешевой для западных туристов. Сейчас признаков кризиса уже почти не видно. Кроме того, что окна некоторых банков в столице и по сей день забаррикадированы, а их стены «украшает» многократно повторенное слово ladrones (воры) — последствие насильнических голодных протестов двухлетней давности, а еще иногда увидишь нищих, чего раньше в этой стране почти не было. Люди снова заполнили пустые два года назад рестораны и бары, модно одеваются, на улицах чисто (правда, сами аргентинцы жалуются — для них теперь все наоборот: тем, кто привык ездить в Европу и Америку, сейчас трудно это себе позволить). Пять лет назад мне страна казалась очень дорогой — за один доллар давали одно песо, и приходилось выбирать, где бы дешевле поесть или остановиться. Бутылка флагманского очень вкусного пива Quilmes вполне легко «тянула» на 3—5 долларов в баре. Сейчас же цены в песо те же самые, но за доллар уже дают целых 3 песо! Пей-гуляй, сколько хочешь… Обед со знаменитым аргентинским бифштексом нечеловеческих размеров под названием бифе де чорисо с соусом чимичури, салатом, изысканным вином, десертом и кофе в хорошем ресторане в модном районе Реколета, где проживают зажиточные портеньёс, стоит 4—5 долларов.
Билет на самолет из Европы — довольно дорогой, но он окупается на месте. Так что неудивительно, что сегодня для молодых англичан Аргентина стала основным направлением далеких путешествий. Здесь, в отличие от многих иных латиноамериканских стран, вполне безопасно. Благодаря тому, что подавляющее большинство населения родом из Европы (прежде всего из Италии и Испании), европейские туристы не так бросаются в глаза и легко теряются в толпе. В этот приезд в Латинскую Америку я и прибыл в Буэнос-Айрес, и вылетал из него, а в промежутке ездил в Чили и в аргентинскую Мендосу, которая находится на чилийской границе. На обратном пути увидел в столичной газете сообщение о начале фестиваля танго в тот же день. Здесь же встретился с местными друзьями, среди которых одна — Мария-Пия — оказалась настоящим фаном танго. Так что танго-программа на вечер была обеспечена.
Любопытно развитие этого жанра в Аргентине: его восприятие и невосприятие обществом всегда зависели от далекой Европы. Когда в конце XIX века танго родилось в бедных районах Буэнос-Айреса, его танцевали лишь представители социального дна — разные преступники и проститутки в борделях. Соответственно, его с презрением воспринимала аргентинская элита. Потом появился легендарный Карлос Гардель, создавший tango cancion — песню танго — с ее глубоким смыслом, текстами, затрагивавшими самые глубокие чувства. Он стал знаменит в Париже и Нью-Йорке, и его успех там сделал эту музыку популярной дома. Танго стало своим в элитных салонах Буэнос-Айреса, танцем, научиться которому почитали за честь власть имущие. Несколько лет назад меня поразили телевизионные кадры о приеме в Лондоне тогдашнего президента Аргентины Карлоса Мэнэма. Принц Уэльский Чарльз пригласил на танго дочь президента Сулеймиту. Оба оказались первоклассными танцорами!..
Основная тема песен танго — это ностальгия по минувшей жизни, печаль по поводу измен в любви, потери дружбы, изменения родных ландшафтов. Следовательно, танго несет в себе определенную печаль и создает соответствующее настроение в сегодняшних салонах танго, в которых я бывал, а затем и во всем городе. Дизайн салонов таков (это проявляется в стиле картин на стенах, соответствующем освещении), что их атмосфера навевает неясные ассоциации с прежде прочитанным или виденным в фильмах о декадентском Париже. Сейчас танго снова переживает в Аргентине бум, но после продолжительного упадка, связанного с режимом военных. При диктатуре танго не запрещали, но разве потанцуешь, как теперь, до 6—7 утра, когда в стране — комендантский час и на каждом шагу проверяют документы? Политические расправы и общая атмосфера страха во время террора хунты под предводительством генерала Виделы и ответные действия марксистских городских партизан монтонерос заставили многих мастеров танго оставить Аргентину. Об этом периоде в истории танго вспоминается, в частности, в песне Epoca (Эпоха) парижского музыкального проекта «Готан Проджект», реализованного танго-эмигрантами:
Malas eran esas epocas,
Malos eran esos aires.
Fue hace 25 anos
Vos existias sin existir todavia.
Что-то вроде:
Плохие были времена,
Зловонным был тот ветер.
Прошло уж четверть века,
Как ты жило, не существуя всеж.
Пардон за малопоэтичный перевод, - я уже раньше переводил это на украинский…) Кстати, “Готан” – это перестановка слогов в слове “танго”, как это делается в кодированном языке портеньёс. Этот проект покорил мир, вернул танго в модные европейские клубы и сново сделал его модным в самой Аргентине.
Фестиваль танго мы открыли в 9 вечера, посидев за стаканом хорошего вина San Felipe в баре самого оживленного района Буэнос-Айреса — Палермо . Затем отправились на концерт звезды танго Адрианы Варели под открытым небом в парке Боскес дель Палермо , который чем-то напоминает парижский Булонский лес. Шоу было невероятное, публика пела вместе с ней: здесь были и молодежь, и пожилые люди. И это еще одна вещь, привлекающая в танго, — оно не знает возрастных границ. Позже, около часа ночи, мы пошли в салон танго, где до самого нашего ухода около пяти утра страстно танцевала парочка, которой по виду можно было дать лет 75… Кстати, тот салон, как выяснилось, был арендован в помещении клуба армянского культурного общества Буэнос-Айреса, где также находился армянский ресторан.
А еще в том же Палермо я видел православную церковь. Видел и бывших соотечественников: на художественной ярмарке у кладбища Реколета, где похоронена легендарная аргентинка Эва Пэрон, советского вида граждане продавали матрешки, а на центральной торговой улице Флорида какой-то господин, говоривший по-испански с выразительным русским акцентом, занимался очень распространенным в Южной Америке бизнесом — чистил другому сударю ботинки. (Поговаривают, что и лидер чилийских коммунистов Луис Корвалан зарабатывал этим на проживание, когда с новой идентичностью был заброшен КГБ назад в Чили .) Вообще я сделал вывод, что хотя в 90-х годах в Аргентину выехало немало украинцев, немногим аргентинцам об этом известно. Если в Буэнос-Айресе они еще кому-то попадались, то в Мендосе, и особенно в чилийских городках, все очень удивлялись. Говорили, что украинцев никогда не видели, и радовались, что мы, дескать, говорим на их языке… В самом центре Буэнос-Айреса за президентским дворцом я обнаружил дешевый ресторанчик под названием Parilla Ucrania (что очень приблизительно можно перевести как «гриль Украина »). Правда, блюда там были только аргентинские, а владелец не мог объяснить название заведения, сказал, что так и было, когда он его купил.